Отец у Леры был строгий, поэтому в первую поездку за границу он отпустил её с самой ответственной и серьезной подругой, на его взгляд - Катей. А Катя, на самом деле, была веселой девчонкой, просто отец у нее тоже был строгий, и она умела держать лицо перед "стариками". В общем, практически в первый же день они с Катей познакомились с шумной компанией "рогацци", приехавших на неделю из Рима отдохнуть на побережье. Среди них был один местный парень - Антонио, и когда Лера увидела его, с ней что-то произошло – больше она не видела ничего, кроме его глубоких карих глаз и сексуальных пухлых губ. Как-то так само получилось, что все оставшиеся 10 дней её отпуска она провела с ним, а Катя с его друзьями, лишь изредко пересекаясь. Антонио возил её на мопеде по фантастическим пляжам и очаровательным окрестным городкам. Он немного говорил по-английски, она тоже немного. Её с ума сводил его бархатистый голос и, казалось совершенно неважным, что он говорил: она слушала его завороженно, лишь иногда понимая по артикуляции губ, что он пытается говорить на английском, тогда она прилагала усилие, чтобы подключить ту часть мозга, которая совершенно отключалась в его присутствии – аналитическую. В таком случае они быстро что-то решали, куда-то ехали или просто смеялись и бежали купаться, держась за руки. Теперь Лера знала, как пахнет любовь: она пахла морской солью и разогретой палящим итальянским солнцем кожей, а еще цветами, огромные букеты которых Антонио приносил ей каждое утро. Однажды, с заговорщическим видом, он отвез её на дальний пляж. Скала окружала его с одной стороны, а с другой он примыкал к рыбацкой деревне. Лера так поняла, что его предки были оттуда. Пляж был галечный, уставленный разноцветными деревянными лодками. Часть лодок вышла утром в море, а часть осталась на берегу. Они лежали рядом, Лера чувствовала солнце на своей коже и мягкое, едва ощутимое скольжение кончиков пальцев Антонио на своем предплечье. Лодка пахла деревом и морем, камни пахли минерально и немного пыльно, а Антонио пах любовью, и это было счастье в чистом виде.

Нет, родители никогда не упрекали его за то, что он решил стать художником. Они даже активно поддерживали его выбор! ...Вернее, именно это они думали, скорее всего, с регулярностью раз в неделю задавая вопрос: "Ну, как успехи? Продал какую-то картину?". "Нет, пап, пока нет". "Ничего сынок, не расстраивайся, главное продолжай предлагать, кто нибудь обязательно купит!".

Серьезно?! Главное продолжать предлагать?! Кому?!

А ещё с регулярностью раз в месяц мама спрашивала: "Познакомился с хорошей девушкой?".

О, боги!

Поэтому, когда Джон предложил поехать к какому-то его знакомому на вечеринку в загородный дом, он подумал, что совершенно точно убьет таким образом всех зайцев. Совершено всех! Предложит свои работы состоятельным людям и познакомится с девушкой. Ведь на вечеринке сложно с кем-то не познакомиться, так?

Загородный дом оказался какими-то просто таки дворцом, в погреб можно было водить экскурсии на дегустацию, а в душе столько накопилось...

Кажется вчера в кальяне была марихуана.
И много вина.
Они пили много дорогого красного вина. Впрочем, какая разница, при таком количестве качество уже не важно...

"Ужас!", подумал он и приоткрыл глаза.

Как хорошо вернуться в реальность без всего этого кумара!

Окно в сад было приоткрыто и через щелку в тяжелых бархатных партьерах винно-красного цвета пробивался мягкий, тёплый солнечный свет. С улицы пахло свежестью и... полынью? Какой приятный аромат! Он напомнил ему что-то сказочное и даже вызвал томление внизу живота...

"Странно", подумал он и пошевелил пальцами, вдруг ощутив в них нечто шершавое, "Что это?". Поднеся руку к лицу, попытался в сумерках занавешенной комнаты разглядеть лист, лежащий на ладони, но зеленый сладковатый аромат марихуаны достиг его сознания раньше. "Где я его сорвал?", подумал он с подозрением и попробовал пошевелиться. Кожаный диван приятно пах пролитым на него вчера абсентом. "Ещё и абсент?", подумал он и медленно сел. На тарелке рядом лежали ягоды: черника, малина, черная смородина, он сгреб их и отправил в рот. Жизнь, кажется, налаживалась!

"Больше никогда не буду пить", подумал он убежденно, "И курить". Он зажмурился, провёл руками по лицу и взбил длинные волосы. "Нет, я не мог курить эту гадость. Это всё вино... много вина...".
Ладони пахли свежей марихуаной. Опять потянуло низ живота...

"А где Джон?".

Он огляделся и вдруг увидел её темный силуэт: высокий округлый лоб, длинный греческий нос с коротким, резко срезанным кончиком, приоткрытые губы и округлый маленький подбородок. Это было так красиво, будто вдруг оказался внутри одной из своих картин.

- Проснулся? -, не оборачиваясь произнесла "статуя", - Это всё ещё ты или утро рассеяло чары?

И тут он вспомнил: как держа за руку, она вела его по шуршащему под ногами гравию вдоль стены дома, а сумерки дышали полынью... а потом резные листья марихуаны темными контурами разрисовали звездное небо, они пахли сладко, но не приторно... и мягкий голос девушки рассказывал, что из их стеблей на мануфактуре ее отца делают верёвки, а вовсе не то, что он подумал, и что это вообще особый сорт без наркотических веществ... а потом они поджигали абсент и смотрели на его мистическое зеленое пламя... и целовались на кожаном диване...

Он поднял на неё глаза. Был ли он прежним? Конечно же нет! Больше никогда.